Скандинавские сказания о богах и героях - Страница 56

С почетом принятый в семье Гьюкингов, Сигурд остался у них на долгое время, и, когда он начинал поговаривать об отъезде, старый король всякий раз убеждал его переменить свое решение. Оба его сына, и веселый, жизнерадостный Гуннар и молчаливый, задумчивый Хогни, искренне подружились с молодым Вольсунгом. Они вместе ездили на охоту или состязались в умении владеть оружием, и, хотя Сигурд всякий раз одерживал над ними верх, братья ему не завидовали и от души восхищались исполинской силой и ловкостью своего гостя. Но особенно любезной и ласковой была с ним Кримхильд, которой днем и ночью не давали покоя сокровища Фафнира.

— Послушай, — сказала она как-то раз своему мужу, — лучшего жениха для Гудрун нам не найти, да и Сигурд, я думаю, не прочь взять в жены такую красавицу. Попробуй сосватать ее за него.

— Что ты, что ты! — удивленно воскликнул старый Гьюки. Я не меньше тебя уважаю нашего гостя, но где ж это видано, чтобы отец сам сватал свою дочь! А Сигурд, по-моему, не обращает на нее никакого внимания.

— Зато Гудрун не спускает с него глаз, — возразила Кримхильд. — Тебе не нужно стыдиться, Гьюки. Этот юноша так богат и знатен, что ради него можно нарушить старый обычай.

Кримхильд была права. Со дня приезда Сигурда ее дочь не спала ночей, мечтая о молодом красавце богатыре, так неожиданно явившемся к ним в дом. Гудрун знала, что она хороша собой. Недаром скальды слагали о ней песни, славя повсюду ее нежные голубые глаза и белокурые волосы, а многие знатнейшие князья не раз просили у старого Гьюки ее руки. Однако Сигурд даже не смотрел в ее сторону, и девушка проливала украдкой горькие слезы.

«Может быть, мне и в самом деле просватать дочь за Вольсунга?» — подумал старый король после разговора с женой и на следующее же утро, возвращаясь вместе со своим гостем с охоты, спросил его как бы невзначай:

— А что, Сигурд, не пора ли тебе жениться?

— А я и так скоро женюсь, — засмеялся тот. — В стране гуннов меня ждет невеста. Она сестра короля Атли, и ее зовут Брунхильд.

— Ах, так, — пробормотал разочарованный Гьюки. — Ну что ж, желаю тебе счастья!

В тот же день он рассказал Кримхильд о своем разговоре с юношей. Старая королева сначала побелела от злобы, но потом усмехнулась.

— Сигурд хочет жениться на Брунхильд? — сказала она задумчиво. — Нет, Гьюки, этому не бывать! Он будет мужем Гудрун!

— Как же ты можешь женить его насильно? — удивился Гьюки.

— Придет время, и он сам попросит руки нашей дочери, промолвила Кримхильд, загадочно улыбаясь, и, не сказав больше ни слова, вышла.

Старый король только молча покачал головой. Он привык к тому, что предсказания его жены обычно сбываются, хотя и не знал почему, и решил терпеливо ждать, что будет дальше.

Однако на другой день в замке поднялась тревога. Прискакал гонец с известием, что один из соседних готских королей с большим войском вторгся во владения Гьюкингов.

Обеспокоенный Гьюки призвал к себе своих сыновей и пасынка.

— Наш враг многочислен, дети мои, — обратился он к ним. — Так многочислен, что у нас почти нет надежды его победить, а моя рука уже не в силах держать меч. Придется вам одним защищать нашу страну и, может быть, с честью пасть на поле брани.

— Мы сейчас же выступаем, отец, — произнес Гуннар. — И, если ты увидишь дружины готов у стен нашего замка, знай, что мы уже в Валгалле.

— Я останусь здесь, чтобы защищать сестру и мать, — возразил Гутторн. — Что будет с ними, если мы все погибнем?

Гуннар с презрением посмотрел на сводного брата.

— Поступай как знаешь! — сказал он. — Ты старше нас всех, и не мне учить тебя, где твое место.

— Ты прав, Гуннар, — усмехнулся Хогни, — такой богатырь в сражении будет только мешать другим.

И, не обращая внимания на злобные взгляды Гутторна, он пошел готовиться к походу. Гуннар вышел вслед за ним, но, прежде чем отправиться к своей дружине, зашел сначала к молодому Вольсунгу.

— Тебе нужно уезжать, Сигурд, — обратился он к нему. — Мы выступаем против врага и вряд ли вернемся назад. Возьми свои сокровища, садись на Грани и скачи к франкам. Оттуда ты легко доберешься до Дании.

Сигурд рассмеялся.

— Плохо же ты обо мне думаешь! — произнес он. — Мой дед Хиальпрек сказал мне на прощание, чтобы я был достоин своего имени. И плохо я оправдал бы его слова, если бы бросил друзей, когда на них напали враги. Я поеду с вами, Гуннар!

Гьюкинг вскрикнул от радости и крепко стиснул его в своих объятиях.

— Твоя помощь дает нам надежду на успех, — промолвил он, с любовью глядя на Сигурда. — Но ведь ты рискуешь жизнью: готы хорошие воины.

— Не бойся, — отвечал молодой Вольсунг. — Первая половина моего имени говорит о победе, и мы ее добьемся!

В тот же день все трое вместе со своей дружиной выступили в поход, провожаемые взволнованными и опечаленными Гьюки, Кримхильд и Гудрун. Гуннар был озабочен и хмур и почти не разговаривал, а Хогни казался еще угрюмее, чем обычно, и лишь один Сигурд был весел. Лицо его не выражало ничего, кроме безмятежного спокойствия и уверенности в успехе.

И он оказался прав. Сражение с готами, с которыми они встретились на следующий же день утром, принесло ему новую славу. Как и в битве с королем Линги, он один обращал в бегство сотни неприятельских воинов. Появляясь то здесь, то там верхом на своем могучем коне и всюду оставляя за собой горы трупов, он казался и друзьям и врагам одним из великих богов, спустившимся с неба, чтобы подарить победу храбрейшим. Оба брата Гьюкинга старались не отставать от него, и готский король, потеряв больше двух третей своего войска, был наконец вынужден поспешно отступить, твердо уверенный в том, что сражался с самими Асами.